Алексей Секарев - европейский экономический эксперт с опытом работы в Армении, бывший главный консультант армяно-европейского консультативного центра по вопросам экономической политики и права (AEPLAC).

Г-н Секарев, как Вы оцениваете нынешнее состояние армянской экономики, и какие актуальные вопросы встают сегодня перед армянским правительством?

В принципе, ситуация достаточно положительная. Достоверные источники, утверждающие, что Армения переживает самый значительный экономический рост в СНГ - не лукавят. Факторами этого роста являются промышленность и строительство. Сельское хозяйство и сфера услуг причастны к экономическому росту в меньшей степени. Подъем сферы строительства был обеспечен за счет финансирования Фонда Линси. В 2003г. это составило порядка $80 млн - колоссальная сумма для Армении, и сама добавленная стоимость в секторе промышленности выросла, по-моему, наполовину (54%). Отсюда такой высокий рост ВВП. В промышленности это, прежде всего, горнодобывающая и обрабатывающая промышленность. Спад заметен лишь по текстилю и производству одежды. То есть, экономика развивается достаточно динамично и быстро. Какие проблемы этому сопутствуют? Например, продолжающиеся трудности в госбюджете. Мы видим, что налоговые доходы выросли в номинальном выражении порядка на 20 млрд драм, то есть, в 2002 году они составили 207 млрд драмов, а в 2003 году - 227 млрд драмов. Если мы соотнесем эти абсолютные цифры с ВВП, то получим падение. Иными словами, экономический рост не отражается на усилении финансового потенциала государства, необходимого для финансирования социальных программ. Это первая проблема. Вторая - медленное, чем хотелось бы, сокращение уровня бедности и практическая стагнация занятости.

В какой-то мере рост материального сектора происходит за счет тех секторов, где нет налогообложения - это строительство и отрасль обработки алмазов. Данный факт не сопутствует росту финансовых возможностей государства, как и то, что слишком много денег находится в тени. Еще одна проблема, о которой мы не раз говорили, заключается в сохраняющейся напряженности между государством и экономикой. Государство считает, что предприятия прячут деньги, в свою очередь предприятия уверены, что государство требует от них больше, чем они должны платить по закону. Этот конфликт пока никто не может решить. Но, надо осознавать следующее: существует предел налоговых поступлений, за которым методы налоговой администрации - давления на предприятия, перестанут приносить дальнейший рост налоговых поступлений. Я не знаю, как правительство подходит к этому вопросу, единственное, что оно очень тесно сотрудничает с МВФ и Мировым Банком. По крайней мере, в конце каждого года вносятся изменения в налоговые законы, которые являются основанием для бюджета следующего года. Пока наблюдается общая тенденция ужесточения налоговой администрации - так, например введение 1% на оборот. А если предприятие убыточное? То есть, диалога, который бы привел к ослаблению напряженности, нет.

Как Вы оцениваете результативность армяно-российского соглашения "Имущество в счет долга"? Явилась ли схема наилучшим способом погашения государственной задолженности перед Россией или она имела политическую подоплеку?

В принципе, это было очень хорошее решение вопроса для такой страны, как Армения. Ситуация с внешним долгом Армении достаточно спокойная, несмотря на его размер - больше $1 млрд. Надо смотреть на структуру долга. Если бы в Армении были заимствования на частном рынке капитала под высокие проценты, то тогда встал бы вопрос платежеспособности страны. В случае с Арменией ситуация качественно иная: подавляющая часть армянского внешнего долга - так называемый льготный долг международным финансовым организациям и отдельным странам, как, например, Германии. Условия его погашения просчитаны далеко вперед. Почти $100 млн, покрытые России, еще больше ослабили напряженность по внешнему долгу. О политических или экономических составляющих данного соглашения гадать не хочу, но хотелось бы, чтобы превалировали экономические мотивы. Оценивать результативность схемы также преждевременно, поскольку мы не знаем, как будет вести себя новый владелец этих предприятий. Будут ли туда привлечены инвестиции, будут ли предприятия включены в кооперацию в рамках армяно-российских отношений. По заявлениям действующих лиц, действительно, цель такова. Кто знает, могут возникнуть и сложности, как, например, в случае с Армянской Атомной станцией. Так или иначе, списание этого долга за счет передачи предприятий - хороший вариант, как с точки зрения снижения долговой нагрузки, так и перспектив развития данных предприятий. Многие говорят, что вот, мол, мы отдали наше национальное достояние - это все глупости. Когда на Западе был энергетический кризис в начале 1970-х годов, долг за энергоносители гасился именно продажей имущества. В результате, если вы попадете на центральную улицу или площадь в Гамбурге, то убедитесь, что 70% домов принадлежат иностранцам из стран Центрального Востока. Тем не менее, никто о продаже национального достояния там не говорит. Надо быть прагматичными в этом отношении. Предприятия остаются на территории Армении, но у них новый хозяин. Главное, чтоб этот хозяин обеспечил людей работой.

Если судить с российской точки зрения, то не кажется ли Вам, что для обеспечения успешной деятельности, к примеру, такого гиганта, как завод "Марс" туда придется инвестировать огромную сумму. В чем тут смысл?

Все зависит от того, в какую производственную цепочку попадет "Марс", когда станет российским. Если для работы этой цепочки будут необходимы инвестиции сюда, то они будут. Если этот вопрос пока не решен, то будем ждать. Армения решила свою задачу путем уменьшения налоговой нагрузки.

В чем, на Ваш взгляд, состоит экономический смысл открытия армяно-турецкой границы? Не приведет ли это к засилью турецкого ширпотреба на армянском рынке?

Любое открытие границ в экономическом плане выгодно, особенно для Армении - страны объективно закрытой. Турецкого ширпотреба, думаю, не надо опасаться. Главное - это некий путь на мировые рынки. Действительно, надо все внимательно посчитать, предсказать, спрогнозировать. Но сам принцип - позитивен. Дело в том, что вопрос "открывать или не открывать" эту границу лежит в политической плоскости. Экономика, безусловно, выиграет от этого. На ереванских рынках сегодня и без того много турецких товаров, ну их будет еще больше. Надо исходить из того, каков платежеспособный спрос на внутреннем рынке. Я не думаю, что в Армении существует неудовлетворенный спрос на какие-то пластмассовые изделия или полотенца, которые Турция запустит сюда в массовом порядке. Местному производителю придется перестраиваться, приспосабливаться к новым рыночным условиям за счет, например, повышения качества. Культура именно этого производства в Армении достаточно развита. И если на прилавке будет лежать два полотенца - армянское и турецкое при одинаковой цене, уверен, покупатель предпочтет именно армянское. Главное, чтобы производственные параметры армянских производителей давали возможность держать эту цену на конкурентном уровне. Это зависит не столько от законодательства, сколько от того, каким образом конкретное предприятие будет реагировать на изменившиеся условия. Что касается изменений в законы, то, в принципе, здесь нужно быть предельно осторожными. Можно вносить изменения в закон для защиты национальной промышленности, но эти изменения должны быть временными, скажем, на три года. Только в этом случае Армения не нарушит свои обязательства перед ВТО. Успешность применения того или иного механизма будет зависеть от мастерства законодательных и исполнительных властей Армении. К примеру, существует норма, дающая возможность защищать инфантильную промышленность, т. е. ту, которая находится в стадии становления. ВТО четко определяет параметры, по которым данный спектр производства можно отнести к инфантильным.

Сразу после событий в Грузии, Россия дала добро на строительство газопровода Иран-Армения. Связаны ли эти события?

В принципе, события в Грузии катализировали очень многие процессы, например, процесс рассмотрения ЕС вопроса о включении южно-кавказских стран в инициативу "Расширенная Европа". События в Грузии подтолкнули ЕС к решению этого вопроса, и ожидается, что в скором времени он будет решен. Как? Трудно сказать. По крайней мере, на сегодняшний день отношения очень позитивные. Еще раз подчеркну, постановка этого вопроса произошла раньше, чем события в Грузии. События не были причиной, они лишь ускорили процесс. Что касается газопровода, то, думаю, связь, безусловно, существует. В любом случае Армения от этого только выиграет, поскольку газопровод крайне для нее важен для того, чтобы диверсифицировать поставку энергоносителей, может быть, изменить энергобаланс в сторону увеличения удельного веса природного газа, и уменьшения удельного веса атомной электроэнергии. Опять-таки, надо все просчитывать. В общем, инициативу российской стороны можно приветствовать, поскольку без ее участия вопрос так бы и оставался в подвешенном состоянии.

Вице-премьер правительства РФ Борис Алешин заявил, что деятельность Армянской АЭС в контексте требований ЕС о ее закрытии не рассматривается. Насколько уместно данное требование ЕС, если фактический владелец станции его игнорирует?

ЕС будет продолжать обсуждать этот вопрос с Арменией и, в принципе, интерес к закрытию станции остается, прежде всего, по экологическим соображениям. Существует объективная оценка, данная Венским институтом ядерной безопасности, что ААЭС и еще одна атомная станция в Болгарии являются наиболее опасными в Восточной Европе с экологической точки зрения. Эта оценка и лежит в основе требования ЕС. Может быть, со временем нажим ЕС будет ослабевать, но пока этого нет. Там достаточно разумные подходы. Все хорошо понимают, что в раз выключить станцию невозможно технологически, во-вторых, это сложно с точки зрения энергобаланса - будут нарушения, которые за счет других источников будет очень сложно покрыть. Но вопрос остается.

Каков Ваш перспективный прогноз на счет армянской экономики? Какие проблемы встанут перед правительством в ближайшее время?

Наиболее актуальные проблемы представлены в стратегической программе по сокращению бедности (PRSP). Более того, они частично упомянуты в оценке армянской программы, которую дали МБ и МВФ. Посмотрим на показатели, которые находятся в PRSP до 2015 г. В программе закреплено, что экономический рост республики будет находиться на уровне 6% до 2006 г., и на уровне 5% до 2015 г. ежегодно, при этом дефицит бюджета будет сокращаться с 2,5% до 1,6% ВВП. Расходы на социальную защиту будут расти от 8,5% ВВП в 2004 году до 12% ВВП к 2015 году. Насколько реалистичен этот сценарий. Первый вопрос - будет ли расти ВВП? С точностью это предсказать очень тяжело, поскольку многое зависит от инвестиций - внутренних и внешних. Внешние инвестиции на сегодняшний день находятся в стадии крайне незначительного роста. Если б не было сделки с Россией, то в этом году внешние инвестиции по сравнению с 2002 годом упали бы. Что будет дальше - сказать сложно. Дальше, удастся ли фискальным органам повысить уровень налоговых поступлений таким образом, чтобы повышение расходов на социальную защиту шло по тому сценарию, который написан в программе. Если налоговые поступления и вообще поступления в бюджет будут стагнировать, то повысить расходы на социальную защиту можно двумя путями - либо сокращением других расходов, скажем на оборону или аппарат государственного управления, либо - входить в долг. Конечно, МВФ и ВБ заявили, что готовы подставлять плечо, если возникнут проблемы, но это же не может длиться вечно. Армения не может вечно рассчитывать и зависеть в такой высокой степени от финансовых поступлений из-за рубежа. Поэтому придется создавать свои источники. Что будет происходить с занятостью? В 2003 г. при росте ВВП на 14%, мы наблюдали тот же уровень занятости. Если занятость находится на одном и том же уровне, как может сокращаться бедность? Мне кажется, очень важным, и это прописано в механизме выполнении PRSP, чтобы каждые 2-3 года происходил пересмотр программы и изменение некоторых ее показателей. Еще раз подытоживаю основные моменты - государственные финансы, социальные вопросы и вопросы занятости, способность финансировать общественные услуги, т. е. услуги, которые во всем мире финансируются государством.

По каким параметрам следует оценивать успешность реализации экономических реформ в Армении?

Это можно делать по двум ключевым показателям - процентным ставкам по кредитам коммерческих банков и уровню иностранных инвестиций. Если проценты по кредитам сокращаются, а иностранные инвестиции увеличиваются, то, совершенно однозначно, можно констатировать, что деловой и инвестиционный климат в стране улучшается, идет процесс более активной экономической интеграции Армении в мировую экономику. Банки - это инфраструктуры, которые работают на увеличение прибыли, и ни один банк, ни по каким причинам, нельзя заставить снизить процентные ставки по кредитам по каким-то неэкономическим соображениям. Высокие ставки отражают высокую степень риска экономической деятельности в Армении. Пока банки не до конца уверены, сможет ли то или иное предприятие до конца и в срок погасить кредит. То есть, мы переходим от банка на уровень предприятий. В свою очередь предприятие не может на два-три года вперед прогнозировать ожидаемые результаты своей экономической деятельности. Оно не знает, как сложатся отношения с налоговыми органами, и сколько нужно будет затратить на само производство. Таким образом, от банка, через предприятия мы выходим на уровень отношений между государством и экономикой. Действительно, ЦБ Армении ведет очень хорошую политику консолидации банковской системы за счет удаления с рынка слабых коммерческих банков и повышения требований к оставшимся. Оздоровление банковской системы, безусловно, находится в хороших руках и протекает последовательно. Однако дальше на повестке встанет ниша между банками и предприятиями.